Автор Аделаида Сигида
Ассоциация адвокатов России за права человека обратилась в Конституционный суд РФ с требованием изменить порядок предоставления льгот инвалидам — поводом стала история Инги Соколовой, находящейся на грани голодной смерти.
Инга Соколова — 50-летний инвалид 2-й группы из подмосковной Электростали. Уже второй год у Инги почти не остается денег на еду. В результате женщина дошла до дистрофии, сбросив вес до 43 кг.
Мытарства Инги начались в 1998 году. Тогда вместе с мамой они проживали в Латвии в собственной квартире в центре Риги. Однако Латвия неожиданно вернула весь дом его прежнему хозяину (он владел домом до 1940 года). Инге с мамой бывший хозяин дома выдал в качестве компенсации четыре тысячи долларов и выставил их на улицу.
«Языка мы не знали, гражданства у нас не было, пенсию нам не давали. Мы обратились в посольство, и нам разрешили вернуться в Россию в качестве переселенцев», — вспоминает Инга.
Четырех тысяч долларов хватило на то, чтобы купить самую дешевую однокомнатную хрущевку в Электростали на первом этаже и привезти из Латвии стол с кроватью. Это до сих пор вся мебель Инги.
Поначалу все шло прекрасно — Инга оформила инвалидность 2-й группы, маме назначили пенсию по старости. Однако вскоре выяснилось, что на эти деньги в России прожить сложно — в квартире, требующей ремонта, женщины его так и не сделали.
«Мы уже приехали сюда совершенно нищими. Трубы в квартире были сгнившими, не было даже обоев. Их и до сих пор нет. Обращались в соцзащиту, просили помочь с ремонтом, но нам отказали», — продолжает Инга.
Кое-как перебивались, пока мама Инги не умерла в 2015 году. Дело в том, что малоимущим в Подмосковье предоставляется материальная помощь в размере одной тысячи рублей в месяц, но и не больше шести тысяч рублей в год. Кроме того, раз в год можно получить экстренную материальную помощь — до семи тысяч рублей.
«Так мы и перебивались — полгода получали дополнительно по тысяче, а во второй половине года — экстренную помощь, 14 тысяч рублей на двоих», — говорит Инга.
Когда мама умерла, в экстренной материальной помощи Инге отказали — ее доход оказался больше, чем 150% от прожиточного минимума в Подмосковье (то есть больше 12,6 тыс. руб. при прожиточном минимуме пенсионера 8,4 тыс. руб.).
Это при том, что пенсия Инги — всего 8,5 тыс. руб. Просто если раньше субсидию на ЖКХ они с мамой делили на двоих, то теперь субсидия целиком приплюсовывается к пенсии одной Инги. И в итоге получается, что вместе с субсидией доход у нее больше пресловутых 12,6 тыс. руб. на целых 112 рублей!
Но на руки — всего лишь пенсия. От этой пенсии на еду после смерти мамы у Инги остается в лучшем случае 2 тыс. руб., а иногда не остается и этого. «От бесплатных лекарств я отказалась, выбрав деньги — 980 рублей, потому что моего лекарства все равно не было в списке, — рассказывает Инга. — В итоге на лекарства трачу по три тысячи в месяц. Шестьсот рублей отдаю за стирку белья в прачечной — своей стиральной машины у меня нет».
Посыпались и другие расходы: чтобы вступить в наследство и получить в собственность половину квартиры, пришлось отдать 9,8 тыс. руб. Прошлой зимой Инга упала и сломала плечо. Требовалась срочная операция. Но перед этим нужно было сделать МРТ.
«В феврале мне дали талон на декабрь! Пришлось отдать больше четырех тысяч, чтобы сделать МРТ срочно», — сетует Инга.
После операции она не могла двигаться. Соцзащита прислала соцработника, но вскоре выяснилось, что соцработник может только принести продукты два раза в неделю. Остальные услуги — платные. Так пенсия и «разлетелась».
«Родственников у меня нет, — говорит Инга. — Знакомых тоже. Я так и не завела их, потому что почти не выхожу из дома».
Она считает, что пособий по бедности после смерти мамы ее лишили несправедливо: «Получается дискриминация по признаку одинокости! Одинокий инвалид лишается прав на дополнительную материальную помощь из-за приплюсовывания субсидии на ЖКХ к его доходу. При этом известно, что вдвоем выжить легче, а потому и выплаты для одиноких малоимущих должны быть не меньше, а больше!»
В августе с Ингой случилась новая беда — прорвало трубу под домом. «Подвала у нас в доме нет, — объясняет Инга. — Под полом бетонная плита, под ней — трубы. Пришли рабочие, вскрыли мне пол, оказалось, что трубу прорвало не под моей, а под соседней квартирой!»
Дырку в бетоне рабочие заделали. Дали подписать договор, что сделают заново деревянные полы к 16 августа (дело было 15 августа). Казалось бы, один день! Но прошло уже три месяца, а полы (вернее, их отсутствие) и ныне там.
«Мы помогли Инге подать иск в Конституционный суд по факту нарушения ст. 55 Конституции России, так как инвалиды, оставшись одинокими, лишаются части прав, происходят дискриминация по признаку одинокости и незаконное умаление их прав органами соцзащиты», — комментирует глава Ассоциации адвокатов России за права человека Мария Баст.
В заявлении правозащитники требуют привести законы РФ в соответствие со статьями Конституции. «Льготы для одиноких пенсионеров должны рассчитываться таким образом, чтобы одинокий пенсионер получал доход на руки не меньше, чем пенсионер семейный», — добавляет Мария Баст.
Решение по этому делу Конституционный суд должен принять в течение месяца.
Полный текст статьи по ссылке https://mirnov.ru/obshchestvo/socialnaja-sfera/na-grani-golodnoi-smerti.html
www.rusadvocat.com